...Изначально собираясь на рыбалку на Калитву, я и не представлял, что окажусь на Дону, у хутора Старозолотовский. Но аргументы Вадима, сбившего меня с пути истинного, показались мне весомыми. Тем более, я очень люблю те места — за их своеобразную красоту; за чистый Дон с белоснежными пляжами; за пойменный лес; за овражистые каменистые склоны, украшенные боярышником, шиповником и одичавшим виноградом...
Осторожно петляя по просёлкам, мы медленно приближались к лагерю, в котором уже сутки кипела рыбацкая жизнь — часть товарищей приехали накануне... Лагерь к нашему приезду был уже обустроен и, в условиях выделенного нам обстоятельствами до обидного малого времени, нам оставалось только развернуть спальные места и снасти.
... Ну вот, мы и на месте. Нас угощают свежеприготовленной яишничкой на помидорчиках и докладывают диспозицию. Рыба, оказывается, ушла в глухую оборону; совершает скрытные перемещения, не попадая под обстрел воблерами... На берегу развернута батарея донок, усиленная парой фидеров. Однако, некоторые успехи есть — в садке уже плещатся захваченные в плен рыбец и килячок. Как всегда, за пленными ведут охоту прячущиеся в прибрежных кустах коричневые мародёры-норки, наловчившиеся открывать металлические садки с пружинными крышками...
Мне предстоит непростая задача — как-то перестроить взятые снасти под Дон-Батюшку... Это — проблема. Ладно там, с «палками», — пара жестких удилищ у меня найдётся; а вот с грузилами проблема...
Но друзья выручают, и я сооружаю две боевых единицы, вполне приемлимые для местных условий. Хорошо, что кидать недалеко — метров 30-40, — опечек там...
Возясь со снастями, завистливо поглядываю с обрыва на Вадима, уже приступившего к боевому дежурству...
Однако, зависть вызывает и сладко похрапывающая после ночного дозора боевая подруга Дуся... Тут такой воздух, что спится преступно хорошо...
Устанавливаю рогульки в ухвостье песчаного берега, закидываю снасти, притаскиваю кресло и блаженствую... Проходит час, другой... Рыба явно где-то рядом... Но клевать отказывается напрочь... Вадим ретируется с берега, оставив заряжаться свою фирменную шапочку с солнечной батареей на кресле...
Решаем, пока не клюёт, съездить к роднику. Вода там прекрасная, впрочем, как и в большинстве родников, расположенных на Донецком кряже... Да-да, это место — у Старозолотовского, — уникально тем, что здесь основательно разрушенная горная система пересекает реку. Да и само название — Золотовская, по одной из легенд, пошло от того, что места эти в старину кишели осетровыми. Излюбленные места нереста этой во все века ценимой рыбы — каменистые россыпи на дне реки. И подобное место находится здесь. В километре выше хутора можно видеть, как круто поставленные складки слоистых песчаников уходят под зеленоватую воду реки.
Печально, однако, что «тереться» на этих камнях уже почти некому, а понятие «рахманка» теперь означает просто блюдо из потрошков обыкновенной рыбы, в основном — постылого «душмана», — серебрянного карася, завоевавшего эту реку... Но это отдельная тема...
А сейчас мы тихонечко едем по грунтовке и наслаждаемся видами. Это благодушество приводит к тому, что мы проскакиваем немного дальше, чем следовало бы. Пятимся и ныряем в тенистую аллею, оставляем машину у «Черной Горы» и проходим к родничку. Тут относительно чисто. Дебет родничка небольшой, особенно в это время, но он уже множество лет дарит свою прохладу всем страждущим...
Возвращаемся и карабкаемся на «Черную Гору».
Это никакая не гора, а просто отвал угольной мелочи и сланцевой дресвы, оставшихся с тех времён, как в этом месте добывали уголёк.
«Дудка» находится тут же, уже осыпавшаяся и облюбованная ярко светящимся в лучах вечернего солнца ясенем...
На склонах отвалов много эффектных кустиков. Увлёкшись поиском нужного ракурса, я чуть не сверзился в воронку бывшей «дудки», но ухватился за объект съёмки и был спасён...
...Едем обратно. Всё-таки на рыбалке, и поэтому все мысли неминуемо возвращаются к берегу Дона...
Приезжаем в лагерь и оказываемся в центре горячих рыбацких обсуждений.
Дискуссия вскоре заканчивается и вдохновленный рассказами отряд высыпает полным составом на берег, сходу вступая в бой.
Я ухожу в свой уголок и проверяю снасти. Вид недожёванных червей порождает внутри меня смутное беспокойство, но я стискиваю зубы и усиливаю ледащих червяков парой бодрых и весёлых опарышей. Не изволите-с, господа, «бутерброд»? Усаживаюсь поудобнее и впериваю взгляд в бубенчик... Но какие красивые облачка плывут по небу! Хватаюсь за камеру...
Перевожу взгляд на второй спиннинг. Фокус автоматически перемещается на реку, и я опять хватаюсь за камеру, и теперь уже не выпускаю её из рук...
Часть команды не выдерживает потрясающего вида противоположного берега и вскакивает в лодку, чтобы успеть покидать спиннинг в золотых лучах заката...
А потом ночь тихо опускается на берег... Мы идём ужинать, а рыбка, зараза, начинает клевать. И уже садок пополнился несколькими упитанными ласкириками. А ещё через час на крючок садится хороший килячок. На берегу дежурим мы вдвоём с Виталием; однако, регулярно делаем набеги на стол — начавшийся клёв прервал процесс на самых «вкусняшках»... Замечаем закономерность — как только процесс прожевывания очередного блюда заканчивается, надо бежать на берег и вытаскивать поцепившуюся тем временем рыбу. Повторив цикл раз пять подряд, мы основательно наедаемся и, одновременно, существенно увеличиваем количество рыбы в садке...
Постепенно все бойцы «отходят на заранее подготовленные позиции». Я ещё на берегу... Сижу тихо, включая налобный фонарик только в случае подозрительных позвякиваний. Осмелевшие воришки-норки, почувствовав отсутствие шума, начинают на цыпочках подтягиваться из прибрежных кустов... Я включаю фонарик, чтобы рассмотреть их. Они мигом прячутся в кустах, но их присутствие выдают ярко горящие в лучах фонарика глаза... Пытаюсь приманить галетой из сухпайка, но они не ведутся — или запах галеты не нравится, или нацелены уже только на свежую рыбку. Я с норками обычно дружу, когда стою с донками в районе Маныческой — и галеты там они у меня с удовольствием хрумают. Но здесь, очевидно, норки совсем погрязли в воровстве, и поэтому остерегаются людей...
Однако, не сидеть же всю ночь на берегу... Я переставил садок чуть глубже, ещё раз перезабросил снасти и отправился в палатку...
...Меня разбудили птичьи голоса и посветлевшее окошко палатки. Я выполз из спальника и поспешил к берегу. А там — туман над водой...Иллюзия бесконечного водного пространства — будто я нахожусь не на Дону, а где-нибудь на берегу океана...
Но мой восторг прервал не сразу замеченный разгром среди оставленных на ночь снастей. Небольшое деревце, проплывавшее ночью, собрало на своих корявых ветках шнуры всех шести спиннингов-фидеров... Я, чертыхаясь, снял штаны и полез в тёплую парящую воду спасать снасти... Спасти удалось только четыре боекомплекта, остальные два, с жалко висящими обрывками шнуров, были отставлены в сторону... Ну вот — рыбалка продолжается, а я схватил камеру... На востоке всходило солнце, и в явственно движущихся клубах тумана просматривался корпус танкера, ставшего на якорь... Но хватит слов — пусть за меня говорят фотографии...
...На берег стали подтягиваться проснувшиеся товарищи. Не замечая разгрома снастей, не спрашивая о рыбе — все они, в первую очередь, любовались туманом и рекой. А туман, как будто рисуясь, то вставал столбом, то стелился над водой...
А потом туман начал становиться всё прозрачней и прозрачней, и вскоре исчез совсем... И на смену ему появился ветерок, очень быстро набравший силу и превратившийся в приличную низовку... И опять по реке заспешили огромные танкеры, и начался обычный день...
Это была настоящая осенняя рыбалка на Дону...
Copyright © 2012 Борис Панасюк